Независимая радиостанция в нейтральных водах.
Написал .:Harlequin:.
Это так чудесно, что дух захватывает.....сотню раз перечту, это точно!...
читаем, читаем....и снова...В недрах квартиры царит теплый полумрак. Вот прихожая, надежно скрытая от посторонних глаз темнотой, стоит пройти по коридору - непременно наткнешься на забытую кем-нибудь на полу обувь. Или уткнешься лицом в мягкую куртку, ждущую хозяина на вешалке. Изредка из-за входной двери слышится устало гудящее движение лифтовой кабины, показывающее, что еще один сонный полуночник возвратился домой. Можно пройти на кухню - там чуть светлее, растущая луна стелет пол ковром из причудливых бликов. Дремлет на плите опустевший чайник, на столе нашла свое место разделочная доска, с разметанными по ней хлебными крошками. Мягко капают из крана холодные капли воды - кто-то опять забыл до конца провернуть вентиль. В уголке под плитой спит кошка, хотя возможно так только кажется - по кошкам никогда ничего нельзя сказать наверняка. Вот и сейчас дрогнувшее веко выдает внимательное сверкание зеленого глаза.
В прихожей слышится нарастающий мягкий шорох - будто кисточкой мазнули по куску пенопласта. Крадущийся звук то приближается, то затихает. Кажется, он уже совсем исчез, но тут совсем рядом с кошкой раздается усталый вздох. Что-то приземистое и косматое мягко шебуршит о трубу раковины, старательно избегая лунных лучей. Кошка просыпается и довольно потягивается, как это умеют делать только кошки - расстилаясь по полу, напрягая каждую мышцу и плавно выпуская десяток острых ровных коготков. Косматый гость оборачивается на движение, в шерсти обнаруживается бледный овал лица с парой глубоко посаженных серых глаз. Видно остро выпирающий нос с горбинкой - ноздри расширяются, втягивая запах живого существа. Домовой рассеянно хмыкает, проворно взбирается вверх по стене и заворачивает до упора вентиль холодной воды.
- Фух, напугала. - слышит кошка недовольное кряхтение. - Я уж думал хозяйка проснулась, ей седеть раньше срока не резон.
Нарушительница спокойствия сонно мурлыкает и непонимающе трется головой о кряжистую ногу спустившегося домового. Тот ласково треплет её за воротник. Длинные пальцы на непомерно раздутых суставах необычайно проворно перебирают кошачью шерсть.
Кошка стелет по полу хвостом и поджимает под себя лапы, поудобнее устраиваясь возле миски. Она привыкла к ворчанию и прекрасно знает, что заметить домового люди могут только в исключительном случае. В большинстве своем они, в отличии от кошек, не заметят и мышки под ногами. Куда уж там - соприкасающиеся миры. Они от них разбегаются, как те же напуганные мыши.
А хранитель дома тем временем метет пол. Его кажущееся неповоротливым тело с удивительной легкостью танцует по комнате, под жестами сильных рук исчезают из квартиры сутолока дневных переживаний, запахи рутины и неурядица семейных скандалов.
- Вот тебе, хвостатая, и молока нальют, и расчешут перед сном. - продолжает ворчать домовой. - А мне даже корочки хлеба нынче за работу в сени не полагают. А сама, ленивица, только ешь да спишь. Ну почто такая участь трудяге? Сама редкий кошмарик из дому перехватишь, а тебя вона и за проказы не хулят. Мне же показаться если, так то и бога ихнего приплетут, будто не божья тварь я, и колдунов доморощенных напустят. Хорошо как те не умеют ничего, хоть и воображают много. Эх, знавал я одного чародея... Хороший был мужик, Манька, сметаной меня кормил. Слышь? Смета-аной... Ела когда-нибудь?
Кошка лениво поводит ушами. Древние духи любят посетовать на жизнь, если каждого слушать - то какой уж там душевный покой и равновесие? А сметану она ела.
- ...А уж краюха свежего хлеба была всегда. Эх, ладно, что с тебя взять..?
Косматый хранитель топает в коридор, бурча себе под нос еще что-то о старых-добрых. Минуту спустя ворчание прерывается приглушенным обрадованным всхлипом. Домовой присаживается в уголок и восторженно перебирает бусы, оставленные у зеркала. Чувствительные, ловкие пальцы осторожно поворачивают особо крупные камушки и те словно начинают светиться.
- Красота-то какая... - можно прочитать по движению широких губ. Осторожно положив сокровище на место, дух шествует обратно на кухню. Придирчиво оглядев все стены, и даже потолок, он довольно ухмыляется. Ну вот, на сегодня все - удовлетворено сверкнув глазами на заходящий месяц, домовой уходит в темный угол, за плиту.
- Бывай, Манька. - слышится оттуда насмешливое кряхтение. - Привет хозяйке.
Утром кошку будит грохот кастрюль и аромат шипящей на сковороде яичницы. Странно, но подгорать та и не думает, хотя танцующая по комнате девушка и неумелая повариха. Кошка замечает, что хозяйка неосознанно повторяет те же движения, что выписывал ночью домовой. Впрочем, хвостатая нахалка меланхолично не обращает на это внимания - гораздо интереснее сейчас подняться, вразвалочку подобраться к миске и призывно мяукнуть. Рассмеявшись, девушка угощает кошку припасенной сосиской. Затем легким движением снимает с огня кофе. Уже откинувшись на спинку стула, потягивая терпкий напиток и наблюдая за радостно врывающимися на кухню лучами солнца, она пытается понять, откуда взялось сегодня такое хорошее настроение.
Спасибо тебе!....
Это так чудесно, что дух захватывает.....сотню раз перечту, это точно!...
читаем, читаем....и снова...В недрах квартиры царит теплый полумрак. Вот прихожая, надежно скрытая от посторонних глаз темнотой, стоит пройти по коридору - непременно наткнешься на забытую кем-нибудь на полу обувь. Или уткнешься лицом в мягкую куртку, ждущую хозяина на вешалке. Изредка из-за входной двери слышится устало гудящее движение лифтовой кабины, показывающее, что еще один сонный полуночник возвратился домой. Можно пройти на кухню - там чуть светлее, растущая луна стелет пол ковром из причудливых бликов. Дремлет на плите опустевший чайник, на столе нашла свое место разделочная доска, с разметанными по ней хлебными крошками. Мягко капают из крана холодные капли воды - кто-то опять забыл до конца провернуть вентиль. В уголке под плитой спит кошка, хотя возможно так только кажется - по кошкам никогда ничего нельзя сказать наверняка. Вот и сейчас дрогнувшее веко выдает внимательное сверкание зеленого глаза.
В прихожей слышится нарастающий мягкий шорох - будто кисточкой мазнули по куску пенопласта. Крадущийся звук то приближается, то затихает. Кажется, он уже совсем исчез, но тут совсем рядом с кошкой раздается усталый вздох. Что-то приземистое и косматое мягко шебуршит о трубу раковины, старательно избегая лунных лучей. Кошка просыпается и довольно потягивается, как это умеют делать только кошки - расстилаясь по полу, напрягая каждую мышцу и плавно выпуская десяток острых ровных коготков. Косматый гость оборачивается на движение, в шерсти обнаруживается бледный овал лица с парой глубоко посаженных серых глаз. Видно остро выпирающий нос с горбинкой - ноздри расширяются, втягивая запах живого существа. Домовой рассеянно хмыкает, проворно взбирается вверх по стене и заворачивает до упора вентиль холодной воды.
- Фух, напугала. - слышит кошка недовольное кряхтение. - Я уж думал хозяйка проснулась, ей седеть раньше срока не резон.
Нарушительница спокойствия сонно мурлыкает и непонимающе трется головой о кряжистую ногу спустившегося домового. Тот ласково треплет её за воротник. Длинные пальцы на непомерно раздутых суставах необычайно проворно перебирают кошачью шерсть.
Кошка стелет по полу хвостом и поджимает под себя лапы, поудобнее устраиваясь возле миски. Она привыкла к ворчанию и прекрасно знает, что заметить домового люди могут только в исключительном случае. В большинстве своем они, в отличии от кошек, не заметят и мышки под ногами. Куда уж там - соприкасающиеся миры. Они от них разбегаются, как те же напуганные мыши.
А хранитель дома тем временем метет пол. Его кажущееся неповоротливым тело с удивительной легкостью танцует по комнате, под жестами сильных рук исчезают из квартиры сутолока дневных переживаний, запахи рутины и неурядица семейных скандалов.
- Вот тебе, хвостатая, и молока нальют, и расчешут перед сном. - продолжает ворчать домовой. - А мне даже корочки хлеба нынче за работу в сени не полагают. А сама, ленивица, только ешь да спишь. Ну почто такая участь трудяге? Сама редкий кошмарик из дому перехватишь, а тебя вона и за проказы не хулят. Мне же показаться если, так то и бога ихнего приплетут, будто не божья тварь я, и колдунов доморощенных напустят. Хорошо как те не умеют ничего, хоть и воображают много. Эх, знавал я одного чародея... Хороший был мужик, Манька, сметаной меня кормил. Слышь? Смета-аной... Ела когда-нибудь?
Кошка лениво поводит ушами. Древние духи любят посетовать на жизнь, если каждого слушать - то какой уж там душевный покой и равновесие? А сметану она ела.
- ...А уж краюха свежего хлеба была всегда. Эх, ладно, что с тебя взять..?
Косматый хранитель топает в коридор, бурча себе под нос еще что-то о старых-добрых. Минуту спустя ворчание прерывается приглушенным обрадованным всхлипом. Домовой присаживается в уголок и восторженно перебирает бусы, оставленные у зеркала. Чувствительные, ловкие пальцы осторожно поворачивают особо крупные камушки и те словно начинают светиться.
- Красота-то какая... - можно прочитать по движению широких губ. Осторожно положив сокровище на место, дух шествует обратно на кухню. Придирчиво оглядев все стены, и даже потолок, он довольно ухмыляется. Ну вот, на сегодня все - удовлетворено сверкнув глазами на заходящий месяц, домовой уходит в темный угол, за плиту.
- Бывай, Манька. - слышится оттуда насмешливое кряхтение. - Привет хозяйке.
Утром кошку будит грохот кастрюль и аромат шипящей на сковороде яичницы. Странно, но подгорать та и не думает, хотя танцующая по комнате девушка и неумелая повариха. Кошка замечает, что хозяйка неосознанно повторяет те же движения, что выписывал ночью домовой. Впрочем, хвостатая нахалка меланхолично не обращает на это внимания - гораздо интереснее сейчас подняться, вразвалочку подобраться к миске и призывно мяукнуть. Рассмеявшись, девушка угощает кошку припасенной сосиской. Затем легким движением снимает с огня кофе. Уже откинувшись на спинку стула, потягивая терпкий напиток и наблюдая за радостно врывающимися на кухню лучами солнца, она пытается понять, откуда взялось сегодня такое хорошее настроение.
Спасибо тебе!....
@темы: энергодесант, други, O feerique..., Sur le renard