Я люблю людей.

12-летний норвежец Ганс Йорген Ольсен спас себя и свою сестру от рассерженного лося во время прогулки в лесу. Мальчик применил навыки, увиденные им в игре World of Warcraft. Сначала он подразнил лося, чтобы отвлечь его от сестры. Когда животное пошло за ним, он лёг на землю и притворился мёртвым — такая уловка доступна игрокам-охотникам 30-го уровня.

---

Ах, кстати, да.
Два раза вчера из четырех получилась Гамлетом. Я постоянно мечусь между любовью и нелюбовью к людям? О.о

---

Ох и красиво.

Нашла о своем социотипе (Гексли). Смех, но я еще и рыжеволосая уже много лет, и ник "Лия" был у меня ох как долго, а сейчас еще и персонаж такой есть.

05.10.2011 в 03:23

Пишет  sillvercat:

ПЛАЧ ГИТАРЫ
Название: Плач гитары. Серия 1
Автор:  sillvercat
Рейтинг: R
Жанр: Романс, Ангст, AU
Категория: гет
Размер: миди
ТИМы: Жуков (Дарк)/Гексли (Лия), Габен (Гейб)/Гексли (Лия), имеются Джек (Бай) и Гюго (Мик).
Состояние: закончен
Саммари: Гексли, подружка главаря разбойничьей шайки, чтобы спасти его из гарнизонной тюрьмы, идёт на всё – даже на игру с командиром гарнизона в карты на раздевание. Неожиданно обнаружив в нём дуала, впадает в раздрай...
От автора: Заказ на Соционикфикс. Посвящается всем моим друзьям-Гексли вообще и Хеккубе с пером и топором, в частности

Вторая серия: sillvercat.diary.ru/p168626277.htm

Предупреждение: гет, нецензурщина и прочая похабщина)

* * *

– Да ты спятила, чума рыжая?! Дарк за это нас всех в капусту покрошит! Меня первого!
– Брось, Мик, всё получится, никого он не покрошит, он даже не…
– Ну, выебет будь здоров, тебе-то что, а мне каково?! Чего ржёте, недоумки, и вам мало не покажется!
– Ми-ик…
– Ну?!
– Если мы не успеем, если его из этой тюрьмы в другую увезут… уже никому ничего не покажется. Его же повесят, Мик…
– Чтоб тебя черти побрали, женщина! Да не реви же ты! Ну это ж чистое безумие… Ну, допустим, до-пус-тим, проберёшься ты в гарнизон, в трактир их сраный… Да эта солдатня завалит тебя там прямо на столе, глазом моргнуть не успеешь! Ты же… кхм… ты же красивая, Лия…
– Кто-то вроде тут только что говорил, что я чума рыжая!.. И потом, что я, в трактирах не пела? Да я три года…
– Угу, три года пела, да только ты тогда пацаном прикидывалась, забыла? А потом у тебя сиськи выросли, и Дарк тебя заприметил! Теперь-то хрен прикинешься…
– Ну и что? Я никого не боюсь, подумаешь! Нынешний командир там весь из себя такой честный да правильный! Он даже вон Бая отпустил по малолетству, а на нём ведь клейма негде ставить … Мик!
– Ну?!
– Я тебе клянусь, слово вам всем даю – всё будет, как надо! Всё получится! Вы меня только слушайте…



* * *

В этом гарнизонном грязном трактире Лия пела так, как давно не пела, как не позволял ей петь у общего костра Дарк – со страстью, с пронзительной нежностью. Так можно было петь лишь для него одного. Но и ему она редко так пела. Она сама не знала, для кого хранит, запрятав глубоко внутри, эти песни. И вот…


Я твое повторяю имя
по ночам во тьме молчаливой,
когда собираются звезды
к лунному водопою
и смутные листья дремлют,
свесившись над тропою.
И кажусь я себе в эту пору
пустотою из звуков и боли,
обезумевшими часами,
что о прошлом поют поневоле…


А взгляд этого человека она чувствовала, даже отворачиваясь, чтобы собрать серебро, щедро сыпавшееся ей в ладони. Глаза его были такими же серебряными, светлыми, задумчивыми, и не отпускали её ни на миг.
Лия так глубоко вздохнула, что закололо в груди. Этот взгляд лишал её самообладания. Казалось, что этот человек видит её насквозь. Что он вот-вот он разгадает её игру.


Начинается плач гитары.
Разбивается чаша утра.
Начинается плач гитары.
О, не жди от нее молчанья,
не проси у нее молчанья!
Неустанно гитара плачет,
как вода по каналам – плачет,
как ветра над снегами – плачет,
не моли ее о молчанье!


Ей пришлось замолчать – подводил голос, и она просто-напросто боялась его сорвать. Лия глотнула терпкого вина из услужливо протянутой ей глиняной кружки, лихорадочно обдумывая, что же делать дальше.
Трактир был набит битком. Весь гарнизон, казалось, был здесь. Кроме часовых.
Часы над огромным старинным камином скрипуче пробили полночь, заглушая гомон в трактире. Мик с ребятами уже притаились возле тюрьмы. Время, время!
– Господин командир!
Беззаботный стук каблучков по щелястому полу. Светлые глаза всё ближе – сердце замирает, останавливается…
Гомон вокруг стих.
Он поднялся, – русоволосый, высокий, такой высокий, что ей пришлось запрокинуть голову, – и пододвинул ей стул. Надо же!
Прикусив губу, она уселась напротив него.
– Загадайте карту, господин командир!
Веер карт лёг на замызганный стол, и светлые глаза наконец отпустили её.
– Загадал.
Голос его был таким же глубоким, как и взгляд.
Лия смешала карты, ещё и ещё раз, удивляясь, что руки совсем не дрожат, хотя всё у неё внутри дрожало, да ещё как.
Бубновая дама с пламенеющими кудрями. Чума рыжая…
– Она похожа на вас, госпожа.
Светлые глаза снова впились в её лицо.
– Совсем не похожа!
Тряхнуть головой, чтобы волосы рассыпались по плечам, рассмеяться звонко, упершись локтями в стол.
Вот так.
Все смотрят. Он смотрит.
Смотрите внимательно!
Время, время…
– Хотите, я погадаю вам, господин командир? Погадаю на любовь?
– Я не верю ни в гадания… – он помелил, закончив почти шёпотом, – ни в любовь.
Что-то мелькнуло в этих глазах. Боль?
«Вы ранены? Кто так ранил вас? Зачем вы сказали это трактирной певичке? Мои песни задели вас?.. Да что это за наваждение? Что мне за дело до него! Дарк в тюрьме, парни ждут!»
Лия выпалила:
– А в шорт-фуше вы играете, господин командир? Давайте сыграем!
Её как будто несло течением. Вниз, вперёд, всё быстрее, быстрее… прямо в водоворот.
Он удивлённо поднял брови, чуть нахмурился:
– Это не женская игра, госпожа.
– И что с того? – Лия тоже вызывающе изогнула бровь. Сердце билось так громко, что она какой-то частью сознания удивлялась, почему он этого не слышит. Или слышит? – На раздевание!
Одно мгновение в трактире стояла гробовая тишина, а потом солдаты не просто загомонили – завопили оглушительно.
Он медленно встал из-за стола – и шум сразу смолк.
– Зачем вам это?
Только не отводить глаз!
– Хочу выиграть, быть может! – она снова встряхнула огненными волосами, расхохоталась беззаботно. – Или проиграть!
– Команди-ир! – простонал за её спиной десяток голосов. – Господин Гейб!
Гейб. Вот как его зовут.
Он помедлил, потом, опускаясь на стул, махнул рукой, и все опять восторженно заорали.
– Какую игру вы ведёте?
Лия четко расслышала его слова, несмотря на адский шум, и отозвалась весело:
– Шорт-фуше, господин… Гейб.
Прищурившись, он кивнул:
– Что ж, сдавайте.

* * *

Первый круг она проиграла, хотя и с минимальной разницей в очках. Прогремел ликующий оглушительный вопль, и десятки глаз уставились на неё в такой же оглушительной тишине.
Но Лия видела только его глаза.
Вызывающе улыбаясь, она коснулась сперва литой серебряной заколки, едва удерживающей копну волос, потом, словно передумав, серёжек.. потом медальона на цепочке, обвивавшей стройную шею…
– Я начну с того, чего все ждут, господин Гейб. А то вдруг не дождутся.
Одним неуловимым движением она сдёрнула трусики, и невесомый шёлковый лепесток лёг на груду карт.
Восторженный рёв сотряс трактир. Теперь потолок мог рухнуть солдатам на головы, они бы не заметили.
А вот он… нет, он заметил бы.
Лия отчаянно старалась не покраснеть под его внимательным взглядом.
Кажется, удалось.
Она вскинула голову.
– Продолжим?
Второй круг проиграл он. Коротко усмехнувшись краем губ, развязал форменный шейный платок и аккуратно положил поверх её трусиков.
Всё-таки она покраснела.
Злясь на себя, Лия порывисто перетасовала колоду.
– Продолжим! И не смейте поддаваться!
– Я? – Он лениво ухмыльнулся, взъерошив волосы, отчего стал выглядеть совсем по-мальчишески с расстёгнутым воротом белоснежной сорочки. – Ни в коем случае!
Теперь потолок трактира мог падать ей на голову. Дарк, Мик, тюрьма, окружавшие их солдаты – перестали существовать.
Третий круг. Заколка. Теперь ничто не сдерживало её рыжую гриву, и Лия то и дело нетерпеливо отводила с разгоряченного лица непослушные пряди.
Четвертый круг. Медальон с портретами отца и мамы. Не думать об этом. Отыграть. Потом.
Пятый круг. Он снимает кольцо с левой руки. Золотое, резное. Память о чём, о ком?.. Не думать.
Её несло теперь уже не к водовороту – к водопаду. Водопад ревел, как солдаты, обступившие их.
Шестой круг. Серьги с крупными изумрудами. «Они такие же зелёные, как твои глаза, малышка». Их подарил ей Дарк. Дарк!
Лия вздрогнула, очнувшись, потрясенно обвела глазами трактир. Время! Где сейчас Мик?!
И, наткнувшись на острый взгляд человека напротив, снова задрожала. Не спрашивая разрешения, протянула руку к его стакану.
– Это бренди, – предупредил он спокойно, откидываясь на спинку стула.
– Что с того? – Она снова заставила себя рассмеяться. Жидкий огонь опалил пересохшее горло. – Ваш черёд сдавать!
Время!
Вот-вот всё должно решиться.
Расставленную им хитроумную ловушку она заметила не сразу, а заметив, невидяще уставилась в карты. Сейчас, если всё вышло, как надо, Дарк и Мик с ребятами уже мчатся сюда.
Коротко вздохнув, Лия шагнула прямиком в его силки, через несколько минут демонстративно бросила карты на стол и встала.
Свист. Улюлюканье. Тишина, мгновенно наступившая, едва она взялась за первую крохотную пуговку своей бирюзовой блузки.
Лия заметила только, что он шевельнул губами, будто собираясь что-то сказать, и торопливо пробежала пальцами по всем до единой пуговицам. Едва удержавшись, чтобы не зажмуриться, решительно сдёрнула блузку с плеч.
Никаких лифчиков она отродясь не носила, ненавидя всякую такую женскую сбрую.
От грянувшего многоголосого вопля можно было оглохнуть.
Но Гейб смотрел только в её глаза – вызывающие и беззащитные.
Стремительно поднявшись, он сорвал с себя мундир и накрыл её обнажённые плечи, крепко стягивая полы на высокой груди. Не глядя, смахнул со стола её вещи, сунул ей в ладони. Что-то зазвенело, ударившись об пол. Медальон?
Грохнул выстрел, и в распахнувшуюся дверь ворвались люди.
Дарк – с головой, наспех обвязанной окровавленной тряпкой, с пистолетом в одной руке и ножом в другой – влетел в окно прямо за спиной Лии, сгребая её в охапку, заслоняя собой.
Вой. Ругань. Пальба. Синий едкий пороховой дым.
Наконец-то позволив себе крепко зажмуриться, Лия судорожно уцепилась за шею Дарка, пока тот, свирепо матерясь, передавал её за окно, прямо в крепкие руки Мика.
Один только её взгляд сквозь мокрые ресницы через его плечо – прямо в эти светлые, серебряные, удивлённые глаза.


Не моли ее о молчанье!
Так плачет закат о рассвете,
так плачет стрела без цели,
так песок раскаленный плачет
о прохладной красе камелий.
Так прощается с жизнью птица
под угрозой змеиного жала.
О гитара,
бедная жертва
пяти проворных кинжалов!


* * *

– Чего ревёшь?
– Я не реву.
– Врёшь. Ревёшь.
– Гитару жалко. Там осталась.
– Другую куплю. Иди ко мне, дурёха.
– И медальон…
– А, ч-чёрт… Не реви, говорю! Сама виновата! И чего я не пристрелил этого ублюдка, когда он тебя лапал!
– Он не лапал!
– Заступаешься за него? С чего бы? Иди сюда, говорю!
– Дарк…
– Заткнись!
Удар кулаком в стену.
– Дарк!
– Я теперь бабе жизнью обязан! А она разделась перед солдатнёй! Перед этим надменным ублюдком! Да лучше б меня вздёрнули!
– Не лучше! Не надменным! Не ублюдком!
– Лия!..
– Чего ж ты стоишь?! Бей!
– Да я себе скорее руку сломаю! А ты только моя! Поняла?! Моя! Моя! И чтоб больше никогда!.. Сюда иди, я сказал!
Скомкать, как лист бумаги, это желанное, нежное, ненавистное сейчас тело. Стиснуть до хруста, но не сорвать ни всхлипа, ни стона с запёкшихся прикушенных губ. Впиться в эти распухшие губы так, чтоб почувствовать на языке вкус соли и железа. Вдавить всей тяжестью в ворох одеял. Запустить пятерню в рассыпавшуюся по постели шёлковую рыжую гриву. Жадно, торопливо мять другой рукой белеющие в полутьме прохладные груди. И ворваться с размаху, безжалостно, в опаляющую тесноту этого тела, будто в первый раз. Погрузиться до упора. Властно надавить ладонью на атласную кожу близ раковинки пупка, чтобы с какой-то бешеной радостью ощутить под ней свои яростные толчки. И по-прежнему не услышать ни звука, только собственный хриплый рык. Уронить очугуневшую голову на тонкое, испятнанное синяками плечо, чувствуя, как сжимается горечью горло. Вскинуться, поймать её усталый затуманенный взгляд.
Ускользает.
Всё равно ускользает.
Как родниковая вода, вытекает из пригоршни.
Прочь.
Не удержать.
Он снова уронил голову и стиснул зубы.
Тёплые пальцы легко коснулись его спутанных взмокших волос, погладили, как ребёнка.
– Дарк… Я с тобой.
– Лия…
– С тобой…
Тяжело дыша, закусив губы, он быстро просунул руку между их липких сплетенных тел, – в нежную влагу её сердцевины, – и с отчаянным торжеством услышал, как она снова выдохнула его имя, уже со стоном. Прижавшись лбом к её горячему виску, он терпеливо и настойчиво разжигал в ней огонь, пока она не забилась в его объятиях, захлебнувшись коротким вскриком. И обмякла, только сердце неистово колотилось в его ладони.
Приподнявшись на локте, Дарк отвёл разметавшиеся пряди с её лба, провёл пальцами по мокрой щеке, крепко сжал подбородок.
Бездонные глаза распахнулись.
Течёт, течёт родниковая вода.
Прочь.
Не удержать.

* * *

Лёжа на узкой койке, аккуратно застеленной клетчатым покрывалом, Гейб закинул руки за голову, невидяще глядя в тёмный потолок.
В кустах под крохотным оконцем робко подали голос первые птицы. Скоро рассветёт – пора проверять посты.
Командование в городе осталось крайне недовольно побегом разбойничьего главаря, но Гейба это нисколько не волновало.
Его волновало совсем другое.
Он медленно разжал пальцы и снова вгляделся в лежащий на ладони медальон.
Секрет его он разгадал сразу, отыскав незаметную пружинку, откидывавшую серебряную крышку. Два портрета – серьёзного, усталого, немолодого уже мужчины и задорно смеющей рыжеволосой женщины. Сзади на крышке умело выгравирована летящая к солнцу птица в венке из дубовых листьев. Сокол. Герб исчезнувшего мятежного рода.
Он снова крепко стиснул медальон в руке, обречённо зажмурился. И сразу в темноте перед ним всплыло это лицо, – отчаянное, вызывающе прекрасное, – и шальные, хмельные, раненые глаза.
Рывком поднявшись с койки, Гейб в очередной раз принялся мерить шагами маленькую комнату.
Часовой в коридоре прислушался к шагам, вздохнув, понимающе покачал головой.

* * *
Лия быстро расправила на колене смятую бумажку. Ровные бисерные строчки.
«Госпожа Лия, прошу Вас выйти завтра на рассвете к Королевскому дубу. Я верну Вам то, что Вы потеряли. Гейб».
Гейб.
Записку принёс ей Бай два часа назад. Она никогда не доверяла этому маленькому веснушчатому засранцу с наглой недетской ухмылкой. На её вопрос, откуда взялась записка, он только привычно осклабился и повертел у неё перед носом золотой монетой. Значит, Гейб где-то нашёл этого чертёнка и заплатил ему, чтобы тот передал ей послание.
Она снова получит медальон.
Она снова увидит Гейба…
Утренняя роса обжигала босые ноги, но Лия не ощущала холода. Укутавшись в тёмный плащ, она незаметно выскользнула из палатки, оставив Дарка храпеть в разворошенной постели – под утро тот всегда засыпал особенно крепко.
Мик, стоявший на страже, не остановил её и ничего не спросил, только кивнул, когда она неслышной тенью проскользнула мимо.
Лия сразу заметила высокую фигуру Гейба, прислонившегося к могучему дереву, прозванному Королевским – по преданию, как раз под этим дубом один из предков нынешнего короля зарыл свою корону, отправляясь в изгнание.
Сердце её бешено заколотилось, когда их глаза встретились.
Он шагнул ей навстречу и низко поклонился.
– Госпожа Лия. Я принёс то, что принадлежит вам.
Она молча взяла медальон из его большой тёплой ладони, задев её ледяными пальцами, и он едва заметно вздрогнул.
– Вы ничего не хотите рассказать мне, госпожа Лия? Я готов служить вам, если пожелаете…
– Я не госпожа! – голос едва слушался её, слёзы подступали к горлу. Она порывисто сбросила капюшон и накинула цепочку на шею. – Я подруга разбойника!
Гейб медленно покачал головой, жадно всматриваясь в её лицо – она чувствовала его взгляд, как прикосновение.
– На то была воля Божия и ваша, госпожа.
– На то была моя воля, чистоплюй треклятый! – прогремел над поляной голос Дарка, и Лия, похолодев, стремительно обернулась.
Дарк, свирепо скалясь, шагнул из-за кустов со шпагой наголо. Чёрные волосы взъерошены, мятая рубаха распахнута на смуглой широкой груди.
Коротко вскрикнув, Лия метнулась ему наперерез, и через мгновение уже летела кувырком в кусты, отброшенная тяжёлой рукой:
– Не лезь, женщина! Я не убил этого франта тогда, прирежу сейчас!
Шпага уже сверкала в руке Гейба.
– Она вынуждена была стать твоей, чтобы не погибнуть. Разве у неё был выбор?
Зарычав, Дарк бросился на противника. Шпаги скрестились со скрежетом.
Захлёбываясь слезами, Лия поднялась, чтобы снова кинуться на поляну, но чьи-то цепкие пальцы ухватили её за локоть.
– Тебе ж сказано – не лезь! – ухмылочка Бая показалась ей сейчас особенно мерзкой. – Спорим, Дарк победит? Ставлю золотой!
– Ах ты гадёныш! – ослепнув от нахлынувшей ярости, Лия сбила проклятого мальчишку наземь и навалилась сверху. – Ты меня выдал!
– Пусти, дура бешеная! – заверещал тот, тщетно пытаясь высвободиться. – Пусти!
– Ага, жди, как же!
Она безжалостно оглоушила тонко подвывавшего Бая крепкой оплеухой, ещё и ещё одной, пока тот не притих, накрепко спутала ему руки поясом от плаща, а брыкающиеся ноги – широкой полосой, наспех оторванной от подола юбки.
Отшвырнув мальчишку прочь, она вылетела на поляну.
И застыла.
Гейб стоял над распростёртым на земле Дарком, приставив острие шпаги к его горлу. Кровь заливала рубаху Дарка, капая на пожухлую траву.
– Давай, добивай, – прохрипел разбойник, растягивая губы в волчьей усмешке. – Я б добил.
– Нет! Нет! – отчаянно закричала Лия, оскальзываясь на влажной траве и падая на колени рядом с Дарком. – Пожалуйста, Гейб!
Дарк перевёл на неё тускнеющий взгляд:
– Если ты… пойдёшь с ним… то пусть лучше… добьёт… а то ведь… найду.
Голос его прервался, всклокоченная голова упала набок.
Кусая губы, Лия пыталась дрожащими пальцами нащупать пульс на его холодеющем запястье. Бережно отстранив её, Гейб прижал ладонь к шее Дарка и через пару мгновений кивнул. Потом положил на траву шпагу и сбросил рядом мундир. Криво усмехнулся, разрывая на полосы свою белую сорочку:
– Мой черёд раздеваться.
Когда рана Дарка была туго перевязана, их глаза встретились.
– И что дальше? – шёпотом спросила Лия, протянув Гейбу вымазанную в крови ладонь.
Тот помог ей подняться и подхватил с земли свой мундир и шпагу.
– Теперь у тебя есть выбор. Выбирай.
Снова залившись слезами, Лия отчаянно замотала головой:
– Я не могу! Кто ты и кто я? Дочь казнённого мятежника, трактирная певичка, подружка разбойника и…
– Это всё неважно, – мягко возразил Гейб.
– А твоя карьера? Ты же офицер… – беспомощно забормотала она, закрывая глаза, чтобы защититься от той нежности, что светилась в его взгляде. – Я не могу…
– Мы поженимся сегодня же и уедем туда, где нас никто не найдёт, – прервал Гейб, стиснув ей пальцы. – Даже… – Он перевёл взгляд на распростертого у их ног Дарка. – Я не боюсь его, но не хочу, чтобы ты боялась… Кстати, как оставить его здесь одного? Его скоро хватятся? После такого ранения опасно долго лежать на земле.
У Лии вырвался неожиданный смешок:
– Ты и вправду святой? Он хотел убить тебя!
– Звучит по-идиотски, верно, – Гейб тоже усмехнулся, растерянно проведя рукой по встрёпанным волосам. – Но он тебя спас… тогда.
Лия кивнула и, стянув с плеч плащ, плотно укутала им неподвижное тело Дарка.
– Там, в кустах, – она махнула рукой в сторону, – валяется один маленький засранец… Я его связала, но он скоро выпутается, он такой.
Запрокинув голову, Гейб расхохотался:
– Ясно. Паршивец получил своё.
Он коротко свистнул, и с противоположной стороны поляны к ним неспешно направился чубарый жеребец.
– Это Ферзь, – с улыбкой отрекомендовал Гейб.
Осторожно подхватив Лию на руки, он подсадил её в седло, и, вдруг посерьёзнев, заглянул ей в глаза:
– Я не спросил самое главное… Ты любишь меня?
И, кладя руки ему на плечи, она засмеялась сквозь слёзы:
– Да!


Я твое повторяю имя
Этой ночью во тьме молчаливой,
И звучит оно так отдаленно
Как еще никогда не звучало.
Это имя дальше, чем звезды,
И печальней, чем дождь усталый.
Полюблю ли тебя я снова,
Как любить я умел когда-то?
Разве сердце мое виновато?
И какою любовь моя станет,
Когда белый туман растает?
Будет тихой и светлой?
Не знаю.
Если б мог по луне гадать я,
Как ромашку, ее обрывая!


*Все стихи принадлежат перу Федерико Гарсиа Лорки

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Рисовать.

Апдейт: леди Ёрми готова, наконец.

Lady Yormee Hyee by ~Lillehanna on deviantART

- леди Кекки Туотли, я же хотела.
- леди Ёрми, оригинального персонажа по максофраевскому миру.

Кстати, надо сохранить ее анкету:
Ёрми Хее:
1.) Имя/Фамилия персонажа. Ёрми Хее
2.) Возраст. 101 год.
3.) Должность/Желаемое место службы: Ёрми дюжину дней назад прибыла в Ехо и как раз в активном поиске. Временно - курьер Обжоры Бунбы. Свеженький, ха. )
4.) Характер (не менее 3-5 предложений) Философски-спокойная, толерантная, терпеливая девушка. Первое сравнение, приходящее на ум - вода, которая по капле точит камень. Ей недостает живости (по крайней мере, пока: кто знает, как она изменится с ходом времени?), открытости, бесшабашности. Зато леди Ёрми не занимать упрямства: не детского и в основном бессильного, а уверенного и непробиваемого. К цели она идет не марш-бросками, а уверенными крошечными шажочками, не рискуя, но и не оступаясь. К неудачам относится весьма флегматично, будучи уверенной, что везти в этой жизни обязательно должно, ну а уж если это случается через раз - сам виноват. Как она ведет себя с друзьями - неизвестно, потому что, как таковых, у нее их пока не намечалось, не в силу каких-то ее особенностей, а, скорее, из-за места проживания. Способна к молчаливому созерцанию и терпеливому ожиданию. Безумно любит все красивое (хотя у нее свои критерии красоты, иногда престранные). Патологически искренна. Леди Хее либо говорит правду, либо молчит. Третьего не дано: врет она весьма неумело. Ну а если Вы слышите от нее откровенное вранье - не спешите винить девушку: скорее всего, она всей душой верит в то, что говорит. По натуре не лидер, но активный участник. С фантазией подходит к каждому делу и способна к поистине нестандартным вывертам логики и, как следствие, к непредсказуемым результатам. Если Вам требуется в корне поменять ситуацию хоть в какую-нибудь сторону, не важно - плохую или хорошую, позовите Ёрми и она все устроит. Талант!
5.) Внешность (не менее 10-20 предложений) Тонка в кости, но гибка. Кажется, эта маленькая странная леди способна сложиться в четверо и не поломаться, или завязаться узлом и ничего себе не вывихнуть. Неимоверно длинные ноги - несомненное достоинство, но при этом у Ёрми Хее огромный размер ноги, почти как у парня, и это несколько портит картину. Нескладные, длинные руки плетьми болтаются вдоль тела, но в деле показывают себя вовсе не бесполезными граблями, как кажется на первый взгляд, а хищными лапами неизвестной птицы - такими же жесткими, цепкими, и с такими же крепкими длинными ногтями. Независимо от времени года волосы Ёрми, в общей массе средне-русые, кажутся выгоревшими на солнце - отдельные пряди едва не достигают белого цвета. Та же особенность касается кожи: даже в зимнее время она производит впечатление обожженной солнцем, прогретой до медового цвета и даже на взгляд кажется теплой. Лицо Ёрми не отличается особой правильностью черт: красивые, глубокие желто-зеленые глаза и правильные дуги тонких светлых бровей прекрасно сочетаются с прямым носом и высокими скулами, но картину несколько портит форма губ. Будь они "бантиком" - девушка сошла бы за роковую красотку необычайной наружности, а так слишком большой рот и тонкие губы наводят на мысль о том, что боги сильно поленились на этом моменте творчества. Носит преимущественно чистые, светлые, натуральные насыщенные оттенки, особо жалует небесно-голубой, изумрудный, ярко-желтый и белый. Обожает украшения и увешивается ими с таким энтузиазмом, что ее можно услышать издалека: она гремит, как странный дикарский инструмент. Часто эти безделушки вообще никак друг с другом не сочетаются, но именно это смешение рождает какой-то внутренний ритм, какое-то своеобразие и шарм. Ходит босиком. Зимой - тоже. Это ее личная придурь, с которой спорить совершенно невозможно. Кстати, раз уж об одежде зашла речь: наготы Ёрми не стесняется совершенно. Одежду же носит не столько для прикрытия телес, сколько для защиты от жары или холода и для красоты. Ну и еще осознавая, что в Ехо так принято.
6.) БИО (не менее 5-10 предложений) Отец Ёрми, Тутту Хее, - ремесленник моря Укли, далекого и таинственного. Его лодка (старая, как мир, и крепкая, как отцовский кулак) носит на себе его же дом и выглядит со стороны престранно: узкая и длинная, она определяет и форму стоящего на ней жилища из легких досок, такого же узкого и длинного, ярко раскрашенного и похожего на бред сумасшедшего. Позади к лодке прицеплен плот. С ним то и дело что-то стрясается, и его приходится менять. С самого детства миром Ёрми было огромное море: серое и туманное, тихое, мертвенно-спокойное и чарующе безбрежное. Тайфуны здесь случались редко, судов тоже было мало. На глубине плавали страшные рыбы, чей глаз был размером с весь их домик, а на отмелях дно светилось - это сияли лазурные водоросли, из которых получался прекрасный отвар: не то суп, не то чай. Иногда лодка приставала к берегу, и тогда они с отцом продавали моллюсков импур местных жителям, которые позже втридорога перепродавали их в столице, обменивали украшения из рыбьей чешуи и ракушек на одежду и музыкальные инструменты, а за чашку водолослевой похлебки получали свежие новости. Воду моря Укли они тоже продавали: и простую, и окаменевшую, потому что и та, и другая пользовались хорошим спросом у тех, кто смыслил в магии. Иногда им приходилось перевозить путешественников с острова на остров, с материка на материк, и чего только не наслушалась Ёрми за время таких плаваний. Много позже она сошла на берег. Ноги попросили, сердце погнало. Спроси ее тогда кто-нибудь, зачем и куда она направляется, она бы остановилась в растерянности и, наверное, повернула бы назад, так что остается порадоваться, что такой умник ей на дороге не попался, а отец не задавал лишних вопросов - только дал в дорогу кувшин с водой Укли, мешок сухих водорослей и плетеный гамак. Дальше пришлось выкручиваться самой. Добиралась до Ехо девушка довольно долго: едва ли не полгода. Можно долго рассказывать, как она то просилась в спутницы караванов, то меняла места на кораблях на украшения и истории, но дюжину дней назад она сошла в порту города Ехо. Долго блуждая по улицам, она наткнулась на благословенное заведение мадам Жижинды, где проторчала невероятное количество времени. Когда ее спросили, не собирается ли она идти спать, Ёрми радостно покивала и спросила, где она может повесить свой гамак. С этого и началась ее работа. Гамак висит в одном из задних помещений и Ёрми занимает не больше места, чем занимает ее странное ложе. Пока что это все. Но ведь чудеса только начинаются! )
Примечания:
- Ёрми умеет из чего угодно делать еду. Прекрасно разбираясь в травах и приправах, она способна приготовить сто одно вегетарианское блюдо, будь то суп или жаркое, на основе трав, листьев, кореньев, водорослей и цветов - в общем, всего, что растет.
- Ёрми умеет из чего угодно делать украшения. Иногда весьма странные, но у каждого разные критерии прекрасного )))
- Утверждает, что умеет разговаривать с рыбами и с вещами. Правда, по ее словам вещи чаще молчат, а рыбы чаще привирают. Может, Ёрми и врет, но сама она в это свое умение искренне верит. А может, она и правда что-то умеет? Чудеса - это такое зыбкое понятие...
- Еще одна интересная деталь: с Ёрми постоянно все стрясается. Видимо, у неприятностей и приятностей на нее нюх. Если на улице есть одна-единственная лужа - девушка на нее наступит. Если в кафе осталась последняя шоколадная булочка - она обязательно достанется Ёрми. Смешно? А теперь представьте: если в городе объявился маньяк - она обязательно рано или поздно окажется на его пути...
- Торгуется Ёрми просто ошеломительно.
- Боится сэра Макса, так как помимо того, что Ёрми патологически честна, так еще и патологически доверчива, а пока что ей в уши лились только самые чудовищные слухи.
- Иногда сбивается и говорит о себе то в третьем лице, то во множественном числе, и неясно, то ли это бзик, то ли недостаток знания языка (да, и анкету я о себе пишу поэтому именно так, а не от первого лица))).
- Безмолвная речь Ёрми звучит очень странно: не то с эхом, не то с посторонними шепотками на заднем плане, похожими на помехи, не то с каким-то непонятным прибулькиванием после гласных. Ни с чем не спутаешь. Владеет безмолвной речью недавно, спасибо мадам Жижинде.


- Липу
- Чешира
- Майю

@темы: be inspired

---

Шведские детективы затягивают.
Может быть, это именно мое восприятие делает большую часть дела, ведь иногда, когда я представляю, что все происходило бы где-то южнее, я понимаю, что впечатление было бы иным. Практически ничто в главах и между не выдает "снежной начинки", как я это называю. Наверное просто мой очарованный зимними месяцами мозг упрямо подкладывает белоснежную минималистичную подложку под любые ряды букв, выстроенные скандинавскими авторами.

У меня есть волшебное слово "кстати", которое начинает любые предложения, которые никак не относятся к теме предыдущих разговоров, так вот -
КСТАТИ.
Я говорила, что купила себе умопомрачительное черное платье? Летние распродажи тем и хороши, что на них можно приобрести всего за 300 рублей платье, которое будто бы шили на тебя. В меру строгое, в меру открытое, идеальное под жемчуг, идеальной длины...с вытачками, где надо. Амрррр.
Еще купила с бешеной скидкой, всего за 450, трикотажную теплую тунику, которая даже размера XS на мне висит огромным балахоном, ибо так задумывалось. Уже жду-недождусь того момента, как она повиснет на мне этой осенью и будет греть и радовать. К ней же - кремовые ажурные колготки, в которых я сама себе кажусь еще бледнее, хотя куда еще, казалось бы.
Поняла, что моя страсть к одежде - это как и к "боевой раскраске" - сродни игре в переодевания. Ни разу не было еще, чтобы я одевалась, не выдумав предварительно историю того персонажа, который сейчас выйдет из квартиры вот таким вот образом смотрясь.

Еще я собираюсь собрать зимний плейлист, и в связи с этим мне требуется помощь ) Кто хочет - в комменты.

@темы: be inspired

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Камень...ножницы...

ИГРА В КАМЕНЬ-НОЖНИЦЫ-БУМАГУ НА РАЗДЕВАНИЕ - ЭТО ЖЕ ГЕНИАЛЬНО.
Как только я проснулась после этого бреда, поняла, что тип игр камень-ножницы-бумага будет очень популярен
у Рады, Стасика и Ярика. Всех будут разводить на всё, бубны ни или где.

---

Продолжаю рисовать, что-то я разошлась. Заказы? )

Миниатюрная девочка, всегда следующая за своим флегматичным высоким спутником, похожим на белую сонную гигантскую змею - Оракулом, мистером Габриэлем Фертом.
Десятка Пик города Манчестер, Англия.

=== Лира Стерн.===

Lira Stern by ~Lillehanna on deviantART

Безумно талантливый Артефактор, ради любви к своему Тузу едва не убившая Вальта червовой масти, прекрасную Эмбер. Валет - первый воин масти, ей эта уловка многого стоила.
В той жизни она была несчастна - для Туза она была игрушкой, влечение к спутнику Эмбер, Алану, она успешно подавляла, а Габриэль Ферт, бывший ей единственным другом, узнав о своей надвигающейся гибели из видения, совершил тяжкое преступление - шантажируя летописца-Семерку, велел ему переписать его прошлое после даты смерти. Так появилась строка: "Габриэль Ферт жив". И он остался жив, правда, в другом городе, в далекой России, под именем Игорь Игоревич Игорев, и из пикового Девятки стал бубновым, потому что Пики воплощают Закон, а Бубны - Беззаконие. После своего читерства пиковая масть ему не светила.
Лира погибла немногим позже, но перед этим успела вполне легально создать артефакт, дающий надежду на реинкарнацию. Проверить это можно было только одним способом - умерев.
Забавно, что забросило ее в ту же страну...
Только имя сменилось - Анжелика, так вписали в документы люди Колоды. И из второго воина масти (Артефактора) она стала первым воином масти - Вальтом. И масть с Пик (Закона) сменилась на Треф (Веру/Знание).
Ах да.
У нее больше не было зрения, но вальтесса с личным оружием в виде гигантской косы собирала свою страшную жатву намного, намного лучше зрячих.
Ее история тянется на десятилетия, и это лишь огрызок. Мало того - она даже не главный персонаж.
Но мы же разошлись и не можем остановиться )))

@темы: рисуйки

---

Я его доделала таки.

S-O-H-N 12 by ~Lillehanna on deviantART

@темы: рисуйки

---

я СКУЧАЮ! Вместе с планшетом.

Возвращайся давай уже, а? Выходные побыла - и хватит, не могу без тебя целый месяц )))))



А я вчера работала, половину вечера провела в обществе человека, с которым не хотела этот вечер проводить, и теперь пытаюсь придти в себя, играя в форсэкен и рисуя. Сейчас еще за сыром схожу - и вообще красота.
Кира, ставь Скайп! ))

@темы: рисуйки

---

Фотошоп

Люди, я соскучилась по ФШ и не могу найти, где скачать 5 или 6 + кейген. У меня второй, но с ним, похоже, сотрудничать вакомовский планшет считает ниже своего достоинства.

---

«За сизой дымкою вдали
Горит закат,
Гляжу на горные хребты,
На водопад.
Летит он с облачных высот
Сквозь горный лес –
И кажется, то Млечный Путь
Упал с небес»
Ли Бо-( китайский поэт времён династии Тан.)

---

Вообще я нормально отношусь к парням. Даже прекрасно, фантастически, супер. Я обожаю с ними дружить, вести дела и прочее. Считаю, что мужчины - более верные друзья, пожалуй. Но когда они намекают на что-то большее - меня охватывает отвращение, за редкими исключениями. Как-то становится фуууууууу. Как представлю, что кто-то будет меня касаться - становится ужасно.
Те, при ком меня не охватывает такое чувство - идеальные вообще люди. Кстати, с красотой в общепринятом понятии это не имеет ничего общего.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Хочу морепродуктов, сонные туманные утра где-нибудь в бунгало на Семиньяке и тебя.
Сегодня только и разговоров было, что о тебе, из-за кое-чего - ты знаешь. Правда, я никому не проболталась, кто это сделал, и ты наверняка это тоже знаешь.
Уже скучаю. Жаль, что сегодня только в сети. Может, прогулку перед сном?
Схожу по тебе с ума. И я рада, что сейчас все так, как есть. И мне приятно было услышать от тебя тогда, когда я спросила, можно ли мне быть для тебя кое-кем, - что я уже.

Столько тайн.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

C утра чего только не находится.

"...Но уже в 1936 году фильм «Дочь Дракулы» вызвал бурю протестов из-за изображения вампиров бисексуалами, а в частности лесбиянками. Студия Universal таким образом хотела заинтриговать зрителей.

В это время доктор Теодор Малкин написал эссе о том, что вампир олицетворяет хищническую природу гомосексуалистов. Это эссе до сих пор цитируют некоторые религиозные группы, активно выступающие против гомосексуализма в Америке. Интересный факт: доктор Малкин зарезал свою жену, когда она застала его, занимающегося сексом с ее 20-летним племянником. "

@настроение: Аххахахаха. Хищническая природа гомосексуализма.